 |
К такому выводу (без вопросительного знака) пришел искусствовед А. Е. Ухналев.1 Читатель, избалованный открытиями современных историков, вряд ли оценит сенсационность этой версии. Уж если Клеопатра не красавица, и Куликовская битва произошла в Москве, если граф Калиостро – сын Петра I и он же Михайло Ломоносов, то, что говорить о Невской ограде! Тем более, кому ее только не приписывали: Фельтену, Егорову, Ринальди, Баженову, Валлен-Деламоту, мало известному Маленбергу, теперь вот Фоку. Казалось бы, обилие претендентов свидетельствует, что не существует документов, способных установить истину. Но это не так, документы есть, более того, они известны, но не принимаются во внимание. Чем же тогда оперируют исследователи в споре друг с другом? А. Е. Ухналев считает, что решающая роль принадлежит стилистическому анализу исторических чертежей. «В нашем случае, – пишет А. Е. Ухналев, – он один дает опору атрибуции». Стилистический анализ сопряжен с риском субъективных оценок. «В нашем случае» риск особенно велик, раз на основе анализа одних и тех же иконографических материалов время от времени появляются новые версии. А раз так, то, как бы ни был уверен исследователь в своей правоте, он просто обязан сопроводить заключения осторожным вопросительным знаком. Ведь читатель, видя под опубликованном чертежом подпись предполагаемого автора или дату, может принять это за чистую правду, не подозревая, что на самом чертеже ни подписи, ни даты нет. Вот и А. Е. Ухналев, признав, что в бесспорных чертежах Фока «нет ничего такого, что позволило бы оценить графическую манеру архитектора», ставит под анонимным чертежом решетки Летнего сада подпись Фока без знака вопроса. Между тем, самый тонкий анализ особенности растушевки, наложения теней и пр., легко опровергается простым соображением, что чертежи могли быть выполнены помощниками архитектора, имеющими свою индивидуальную исполнительскую манеру.
В предисловии «К читателю» А. Е. Ухналев приглашает меня к дискуссии, выражая надежду, «что появление в ближайшем будущем трудов В. Коренцвита лишь возбудит интерес читателей». Это лестное для меня предположение связано с тем, что в 1999 г. по материалам исторической справки опубликована моя небольшая работа, которая так и называлась «Кто же автор ограды Летнего сада».2 А. Е. Ухналев пишет, что в своих выводах я ошибся, так как не учел, что в сажени, которой пользовались тогда архитекторы, не 216 см, а 213 см, но в чем состояла моя версия, и каким образом она опровергнута, понять невозможно.
История проектирования Невской ограды полна загадок. Изустное повеление «о сделании прожекта» решетки дано 7 июня 1770 г. Текст указа весьма любопытен, так как, по-видимому, дословно передает речь самой Екатерины II: «Понеже перваго сада наличная к Неве реке сторона по случаю исправления каменнаго берега ныне без решетки, почему в тот сад всякаго звания люди свободно летом и зимою входят и опасно, что нехорошего состояния от людей не могло причинится в том саде каково-либо вреда и похищения как уже перед сим плитки и покрадены, да и вид от Невы безо всего нехороший: зимой и совсем в тот сад пущать не для чего, того ради приказали: заархитектору Фоку и ранга подпорутчинскаго Вуншу сделать прожект, каким наилучшим образом в том первом саду от Невы реки решотку сделать надлежит учиня надобным к тому материалам смету и представить в Кантору немедленно».
Указ однозначно требовал полностью закрыть Летний сад со стороны Невы. Как же справились с этой задачей Фок и Вунш? Прежде всего, отметим, что они очень быстро исполнили приказание. Уже через три месяца проект был готов и даже «апробирован», т. е. утвержден императрицею. 10 сентября 1770 г. И. И. Бецкой отдал распоряжение по Конторе строений: «Во исполнения того именного Ея Императорскаго Величества высочайшего указа упомянутая Кантора по тому чертежу и учиненной архитектором Фельтеном смете (кои при сем прилагаю) оную решотку зделать».3
К огромному сожалению, чертежей в деле нет, но сохранилась смета, из которой видно, что ограда имела в длину всего 40 саж., тогда как ширина Летнего сада более 100 саж.
Уже в конце сентября состоялись первые торги на изготовление решетки. Они закончились безрезультатно, после чего Контора строений затребовала от Фельтена дополнительные сведения: «какой на дело по берегу Невы реки у перваго саду по опробованному чертежу и смете железной решетки с воротами на цоколь между столбами и под столбы камень и какие столбы, равно и каких же сортов железо надобно».4
Фельтену потребовалось три месяца на ответ, в течение которых он составил свой проект, предложив увеличить длину решетки с 40 до 100 саж., соответственно увеличив количество столбов «той же меры», т. е. как у Фока, с 14-и до 33-х. По новому проекту была сделана модель и проведены торги.
Изучение архивных документов выявило странную с современной точки зрения историю создания проекта. В короткий срок, в течение полутора лет, рассматривалось не менее восьми вариантов. Почти все получили одобрение и по ним проводились торги, которые всякий раз кончались ничем. После чего появлялся новый вариант, и все начиналось сначала. Можно составить довольно точное представление об этапах проектирования и даже о содержании самих проектов, так как на торги выставляли бумажные, деревянные и железные модели, так называемые «пробные». Сделанные зачастую «вполу», т. е. вдвое меньше натуральной величины, они были необходимы для определения расхода металла, величины угара, потребного количества угля и, в конце концов, для подсчета сметной стоимости изделия. В документах содержатся сведения о весе железной решетки, размерах звена и, самое главное, стоимости кузнечной и слесарной работы. Анализ этих данных позволил выяснить, когда наконец был составлен окончательный вариант, и с большой точностью датировать дошедшие до нас чертежи.
«Во исполнение данного мне из оной Канторы указа, которым должно по берегу Невы реки у перваго саду железную решотку и трои ворот зделать, учиненные заархитектором Егоровым шесть чертежей мною разсматриваемы при сем во оную Кантору представляются, по которым и работу производить должно». Подпись: «Фельтен»5. Даты нет, но, судя по соседним листам в деле, рапорт составлен около 21 октября 1773 г.
Именно этот документ был в свое время представлен Р. Д. Люлиной как доказательство, что автором ограды был… П. Е. Егоров!6 Знакомство с архивным делом показало, что свой рапорт Фельтен подал в ответ на запрос купца Игнатия Денисова, которому достался подряд на изготовление решетки. Последний просил прислать заверенные Конторой строения чертежи, чтобы незамедлительно приступить к работам. Контора приказала Егорову сделать чистый чертеж «сходственный со апробованном, о том, как должно решетки с воротами, столбами и цоколем быть» и дать тот чертеж «на апробацию архитектору Фельтену». А. Е. Ухналев цитирует важнейший документ со слов: «учиненные заархитектором Егоровым» и т. д. Почему пропущена верхняя строчка, подчеркнутая мною в который раз, остается только гадать.
Итак, вслед за первым появился второй указ о строительстве ограды, причем письменный («изустное повеление» всегда оговаривалось). Повторный указ направлен уже не Фоку и Вуншу, а Фельтену, и этот факт невозможно игнорировать, как и опровергнуть ссылкой на размер сажени.
 |
 |
Рис. 1. Большие ворота Невской ограды. Ю. М. Фельтен. Декабрь 1772 г. |
Рис. 2. Малые ворота Невской ограды. Ю. М. Фельтен. Декабрь 1772 г. |
Для полной ясности не хватает только подписанных Фельтеном чертежей. Но и они давно известны. Речь идет о двух чертежах Больших и Малых ворот за его подписью. (Рис. 1, 2). Казалось бы, о чем тут спорить, но по версии Р. Д. Люлиной подпись Фельтена – всего лишь виза на чертежах Егорова. Того же мнения и А. Е. Ухналев, с той лишь разницей, что место Егорова у него занимает неизвестный, который подал свой чертеж «на подпись архитектору Конторы Фельтену».
То, что подпись Фельтена отнюдь не виза начальника на чертежах Егорова или кого другого, видно уже из того, что представлены разные варианты декора: вазы с цветами отличаются по форме. Если подпись Фельтена – виза, то какой вариант она утверждает? На самом деле Фельтен подал на рассмотрение Бецкому свои варианты. Последний их не утвердил, и Фельтен продолжил поиски, пока не нашел окончательного решения. Но это другая история.
Строительство Невской ограды обошлось в 88 тысяч рублей. А. Е. Ухналев недоумевает, почему так дорого. По его подсчету, ограда, длиной в 100 саж., если она изготовлена по проекту Фока, то по смете должна была бы стоить втрое меньше – 28 тысяч. Бывает, что в ходе строительства утвержденная смета разбухает в разы. Однако документы по строительству Невской ограды сохранились и поддаются проверке. Об «откатах» и хищениях, по крайней мере, в современных масштабах, не может быть и речи. Все гораздо проще: воплощен другой, более дорогостоящий проект.
Рискуя показаться нескромным, должен заметить, что я был первым и остаюсь единственным исследователем, кто обратил внимание на стоимость кузнечной и слесарной работы, объяснив ее колебания не сговором подрядчиков, а сложностью самих этих работ. Первая ограда Фока – 1 р. 50 к. за пуд. А вот после того, как Фельтен переработал проект, подрядчики брались изготовить решетку «по осьмидесяти по пяти копеек за пуд». Цена упала почти вдвое, а это значит, что рисунок звена был упрощен, очевидно, с целью экономии средств. На сооружение ограды была отпущена сумма из средств на «береговое строение» гранитной набережной Невы. Так как по новому проекту стоимость ограды, увеличенной в длину более чем вдвое, резко возрастала, против ранее выделенных 10000 р., то кто-то из господ-сенаторов осмелился сделать по этому поводу запрос. В ответ последовало разъяснение, что «по Ея Императорскаго Величества указу Его Высокопревосходительство (Бецкой – В. К.) никакому правительству не подчинен, а зависит от единых повелений Ея Величества».7
«Очевидно, – пишет А. Е. Ухналев, – что число звеньев и столбов было увеличено без изменения их внешнего вида». Это верно лишь по отношению к столбам; впоследствии и они были изменены. Что же касается звеньев, то из соображений экономии Фельтен не только упростил рисунок ограды и, кстати сказать, значительно уменьшил вес звена, но, судя по его «Описанию», даже отказался от позолоченных накладных деталей. Очень может быть, что в переработанном варианте звено состояло из ряда простых копий.
В период с сентября 1770 г. по июнь 1773 г. состоялось 12 торгов, в которых в общей сложности участвовали 21 человек. Удивительно, каким мощным промышленным потенциалом обладал Петербург, если так много желающих брались за сложный заказ! Среди тех, кто первым откликнулся на объявление торгов, был владелец заводов в Туле петербургский купец Игнатий Иудович (Юдин сын) Денисов. Ему предстояло выдержать на протяжении двух с половиной лет многочисленные торги и, в конце концов, выйти из них победителем.
Нет возможности привести подробности, отметим лишь, что вслед за первыми проектами Фока и Фельтена появились еще два варианта, по одному из которых предполагалось в ограде 18 высоких, по другому 36 невысоких мраморных или чугунных колонн. В начале 1771 г. был утвержден проект, по которому на весенних торгах цена подскочила с 85 к. за пуд до 2 р. 30 к.! На торгах 16 июля 1772 г. Денисов на паях со слесарным мастером Кригером брался изготовить решетку «во всю дистанцию берега во всем против пробной» по неслыханной цене 4 р. 30 к. Ясно, что появился новый проект гораздо более сложной решетки. 1 июня 1773 г. Денисов, начав с 4 р. 20 к., сбавил цену до 3 р. 80 к. за пуд из казенного железа и решительно заявил, что «менше как за ту решотку, так и ворота не возмет и торговаться ни с кем не желает».8
Надо отдать должное тому, как основательно Контора строений подходила к тратам казенных денег. Ведь предварительно опытным путем было установлено, что себестоимость решетки, изготовленной на казенном Мастеровом дворе, равна 3 р. 79 к. за пуд, на копейку дешевле, чем давал Денисов. Нет сомнения, что на себестоимость повлияла гениальная находка архитектора – вертикальная прямоугольная рамка, наложенная на копье. Кто был этот архитектор, мы уже знаем, а вот как зародился замысел – ответ дал обнаруженный в Хельсинки чертеж, на котором представлен самый первый вариант реализованного проекта Невской ограды.
 |
Рис. 3. Ю. М. Фельтен (?). Проектный чертеж ограды Летнего сада. 1771 г. (?) |
Но прежде, чем перейти к этой замечательной находке, вернемся к «открытию» А. Е. Ухналева (прошу извинить за кавычки, но без них нельзя). Среди давно известных чертежей А. Е. Ухналев нашел, как ему кажется, первый проект Фока. (Рис. 3). Для того, чтобы доказать эту версию, надо просто сопоставить все, что известно о проекте Фока, с указанным чертежом. Что же оказалось? А. Е. Ухналев полагает, что ограда Фока, длиной 40 саж., имела, как и сейчас, трое ворот. Если так, пусть уважаемый автор укажет место, где в Летнем саду можно поставить такую ограду. Дело в том, что расстояние между аллеями 93 м, никак не 40 саж. (86,4 м). Если допустить, что в ограде Фока было трое ворот, то окажется, что боковые ворота стояли сами по себе в стороне от аллей. В такой ограде могли быть только одни центральные ворота. Далее, по расчетам А. Е. Ухналева длина звена у Фока 5,325 м. На самом деле чуть больше – 5,4 м, так как на практике до указа 1835 г. применялась сажень в 216 см. (БСЭ, т. 22). Но не суть. А. Е. Ухналеву кажется, что на чертеже звено той же длины, лишь копья расставлены пореже. На самом деле, копья расставлены так же, а вот звено значительно короче – 4,6 м. По своим размерам колонны (база, капитель, фуст) близки, но все-таки отличаются от тех, что предлагал Фок, а в натуре расхождение еще больше, какой саженью не измеряй. Курьез в том, что если согласиться на сажень в 213 см, то разница лишь увеличится. Если вспомнить, что и рисунок звена у современной ограды другой, более сложный, то где же доказательства, что перед нами проект Фока? Ни один параметр не совпал, зато есть на чертеже, то, чего не было и быть не могло в проекте Фока.
Мало кому известно, что из-за нехватки средств ограда лишилась, быть может, лучшего своего украшения – медных позолоченных гирлянд из цветов, называемых в документах «фестонами». Фестон по-французски значит «украшение» от латинского «фестус» – празднество. Обычно они имели вид гирлянд или полотнищ с красивыми складками. Рельефные изображения подобных фестонов часто встречаются на стенках мраморных саркофагов. В античные и более поздние времена фестоны использовались в драпировках пиршественных столов, лож, погребальных камер и пр.
По проекту Фельтена предполагалось украсить колонны фестонами, как показано на чертеже. Но когда выяснилось, что каждый из них стоит 366 р., больше, чем гранитная колонна, от этой идеи отказались. По смете Фоку «на отливание из меди украшений» и на золочение ограды было выделено всего 4250 р., тогда как только на фестоны для 14 колонн потребовалось бы более 5 тысяч. Понятно, что никаких фестонов в проекте Фока не предусматривалось, а значит, рассматриваемый чертеж, на котором они показаны, относится к другому проекту.
По мнению А. Е. Ухналева этот чертеж – самый ранний, относится к сентябрю-декабрю 1770 г., и на нем изображены центральные ворота. Но чертеж очень близок к осуществленному варианту Малых боковых ворот. В частности, уже определены истинное месторасположение колечек и форма корзинок, чего еще нет на чертежах ворот, подписанных Фельтеном. Последние датируются декабрем 1772 г., следовательно, наш чертеж появился еще позднее, что лишний раз подтверждает на нем изображены Малые ворота. Большие ворота в отличие от Малых имели боковые панно, которых нет на чертеже.
Фельтен не сразу определил модуль ограды – длину звена. В его первом проекте длина такая же, как у Фока – 5,4 м. В апреле 1771 г. на торги была выставлена модель ограды с длиною звена 5,5 м. В сентябре того же года – новый проект, по которому звено увеличилось в длину до 3-х саж. (6,48 м). Где-то в первой половине 1772 г. появился указанный чертеж, очень близкий к осуществленному, но с укороченным звеном в 4,6 м (15 копий). 19 июля 1772 г. мастера С. Антропов и Ф. Пильников представили модель ограды, «как ей в натуре быть должно». В этой модели Фельтен вернулся к первому варианту, подсказанному самим Летним садом: длина звена соответствует ширине самой первой аллеи вдоль Лебяжьей канавки. Если подойти к ограде со стороны набережной Невы, то можно убедиться, что колонны стоят точно напротив деревьев по ее сторонам, как бы продолжая их стройные ряды.
 |
Рис. 4. Фасад решетки у Летнего сада. Конец 1772 г. – начало 1773 г. |
Ключом к разгадке тайны авторства Невской ограды является обнаруженный в Хельсинки, в архиве музейного департамента Финляндии, ранее неизвестный проект Невской ограды. (Рис. 4). Сенсационная находка была опубликована в газете «Санкт-Петербург» № 4 (10) 1994 г. Автор публикации главный архитектор парка Монрепо в Выборге В. В. Дмитриев поместил чертеж в качестве иллюстрации к своей статье о творчестве Д. А. Мартинелли, одного из создателя парка Монрепо. Подпись под иллюстрацией гласит: «Эскиз решетки Летнего сада в Петербурге. 1770-е гг. Арх. Д. А. Мартинелли (?) (публикуется впервые)».
Корректный вопросительный знак более чем уместен, так как выяснилось, что Мартинелли не имел никакого отношения к Невской ограде. В 1770-е гг. он состоял в должности хранителя и реставратора картин в Эрмитаже и архитектурным проектированием не занимался.
Трудно переоценить значение обнаруженного документа. Он явился тем самым недостающим исходным звеном, что скрепил всю цепочку проектных чертежей, в каждом из которых присутствуют элементы, впервые заявленные в этом эскизе. Впрочем, слово «эскиз» не совсем подходит. Эскиз – предварительный набросок, выражающий общую композиционную идею. А перед нами детальный проект, на котором представлено два варианта створок ворот. Колонны близки по форме существующим, но более нарядные: их шейки украшены каннелюрами – мотив, если не ошибаюсь, доселе неизвестный в русской архитектуре. На колоннах помещены обвитые гирляндами каменные шары. Наиболее красочная деталь – это фестоны вокруг шейки колонн, но не гирлянды из цветов, а куски ткани с красивыми складками и свисающими концами.
Звено, в котором только 12 редко расставленных копий, достигает в длину 3 саж., что на 1 м больше, чем в современном звене, в котором 17 копий. На копья наложены узкие и длинные прямоугольные вертикальные рамки. Повторим, именно эта находка, придавшая Невской ограде неповторимую оригинальность, удорожила кузнечную и слесарную работу в несколько раз. На чертеже копья с рамками идут подряд, а в окончательном варианте между ними размещены дополнительные копья без рамок. При дальнейшей работе над проектом вместо двух розеток – вверху и внизу, появилась одна в центре рамки, убраны «лишние» тяги, внесены некоторые другие мелкие поправки и, в конце концов, звено ограды стало не только гораздо проще, но и более красиво. Отметим, что на обеих створках ворот присутствует узкая вертикальная прямоугольная рамка, такая же, как на копьях решетки. Левая створка почти буквально цитирует решение звена, но архитектор остановил свой выбор на правой створке, заменив в дальнейшем прямоугольную рамку на вытянутый овал. На воротах есть и знакомые фестоны, декоративные полотнища, наброшенные на железные рамки. Обратим внимание, как удачно расположены фестоны – чуть ниже, чем на колоннах, и создается впечатление, будто колонны по сторонам ворот соединены свободно провисающей золотой лентой.
Из двух вариантов решения ворот, отвергнутый (левая створка) действительно кажется менее удачным. Композиция уж слишком симметрична: основное поле занимают парные узкие прямоугольные рамки, над ними и под ними – совершенно одинаковые квадраты, разделенные колечками. Рисунок правой створки выгодно отличается более сложной архитектоникой: композиция развивается по вертикали: пьедестал, основная часть и завершение. Ближайший аналог этому варианту – подписанные Фельтеном чертежи ворот. Любопытная деталь: на том месте, где сейчас помещается изображение вазы с цветами, первоначально предполагалось поместить мужской профиль. Завершение ворот всего дальше отстоит от воплощенного проекта, но, тем не менее, волюты, центральный венок, императорская корона, пьедестал с ламбрекенами – все эти элементы получили разработку в последующих проектных чертежах.
В. В. Дмитриев не сомневался, что обнаружил первый эскиз ограды Летнего сада. По версии А. Е. Ухналева – это проект какой?то другой ограды, составленный неизвестно кем в подражание Невской решетки. Если принять эту версию, то придется признать, что загадочный архитектор был хорошо знаком с отклоненными вариантами Невской ограды и даже имел их у себя под рукой. В том же архиве найдены и другие ее чертежи, аналогичные хранящимся в РГИА.9
Но, может быть, таинственный архитектор и есть тот самый И. Фок, родственник (сын?) петергофского садовника Бернгарда Фока? А. Е. Ухналев даже не рассматривает эту полезную для его гипотезы версию, считая чертеж заведомо ниже уровня мастерства Фока. Действительно, это не его проект, так как изготовление таких сложных в обработке колонн и перегруженной позолоченными деталями решетки (одни фестоны чего стоят!) не соответствуют заявленной смете.
Итак, подлинные документы свидетельствуют, что Фельтен, предложив удлинить ограду Фока на всю ширину Летнего сада, с 40 до 100 саж., переработал проект последнего. При этом в целях экономии средств он максимально упростил рисунок и декор чугунного звена. Проект был утвержден, и даже состоялись торги, но вскоре Фельтен получил указ сделать новый, на этот раз, не считаясь с затратами. Он сочинил не менее трех проектов, в результате цена кузнечной и слесарной работы возросла с 85 копеек до 3 рублей 80 копеек за пуд.
 |
Рис. 5. Невская ограда Летнего сада. Современный вид. |
Если о ранних проектах мало что известно, то последний представлен исключительно богатой коллекцией чертежей, среди которых два подписаны Фельтеном. В. В. Дмитриев пополнил коллекцию обнаруженным в Хельсинки самым ранним вариантом. Анализ этого чертежа помогает понять, в каком направлении (от сложного к более простому) шел поиск окончательного решения. Ближайшим аналогом находки являются подписанные Фельтеном чертежи ворот Невской ограды, а так как имеются не только косвенные, но и прямые указания на его авторство, то сомнения на этот счет отпадают.
Вместе с тем, судя по документам, всякий раз отдельно утверждались проекты звена, ворот, навершия на Большие и отдельно на Малые ворота, наконец, каменных вазонов и урн. Так был ли у ограды один автор или ее проект – плод коллективного творчества? По нашей версии, на последнем этапе к работе над проектом подключился прибывший в Россию в 1780 г. архитектор Джакомо Кваренги, по рисунку которого созданы знаменитые навершия с изображением фонтана на Малых воротах. Но об этом, как и о многом другом, связанном с созданием архитектурного шедевра, хотелось бы рассказать подробнее.
В заключении заметим, что недостаток места в журнальной статье заставляет меня лишь бегло отметить достоинства работы А. Е. Ухналева: блестящий анализ изобразительного материала, обилие архивных документов и увлекательную манеру изложения.
Примечания
1 А. Е. Ухналев. Невская ограда Летнего сада. Очерк истории строительства. СПб., 2006.
2 В. А. Коренцвит. Кто же автор ограды Летнего сада? //Первоначальные строения Санкт-Петербурга. Тезисы докладов Второй научной конференции Летнего сада и Дворца-музея Петра 1. СПб., 1999;
Его же. История строительства ограды Летнего сада (к вопросу об авторе проекта ограды). Историческая справка. СПб., 1999. КГИОП. Н – 5501.
3 РГИА, ф. 470, оп. 1, (86/520), д. 11, л. 1 об.
4 Там же.
5 РГИА, ф. 470, оп. 1 (86/520), д. 11, л. 276.
6 Р. Д. Люлина. Петр Егоров – создатель ограды Летнего сада //Вестник Ленинградского университета. 1950. №1.; Ее же. Кто же автор ограды Летнего сада //Белые ночи. М., 1974.
7 РГИА, ф. 470, оп. 1(86/520), д. 11, л. 252.
8 РГИА, ф. 470, оп. 1(86/520), д. 11, л. 234.
9 Выражаю признательность В. В. Дмитриеву за предоставленные негативы указанных чертежей.