Архитектура, реставрация, дизайн и строительство

– Среди тех черт, которые присущи исторической части Санкт-Петербурга, придавая ему архитектурную уникальность, всегда выделяют ансамблевый характер застройки и то, что многие выдающиеся зодчие, творившие у нас, выступали активными приверженцами синтеза искусств. В особенности это было характерно для XVIII-XIX веков. На всем их протяжении не просто спутником архитектуры, а зачастую ее языком и формой авторского самовыражения являлась скульптура. В таких случаях она уже переставала быть «декором» в утилитарном понимании этого термина, начиная доминировать в составе отдельно взятой постройки либо целого ансамбля.
Именно поэтому данные произведения пластического искусства так важны для нынешнего поколения. Через их восприятие можно понять, для чего и во имя чего строился наш город. Очевидно, с течением времени средовая и эстетическая роль скульптуры, украшающей памятники петербургского зодчества, сохранится, тогда как ее историческая ценность будет только возрастать. Надо ли в таком случае убежать, что любая, даже фрагментарная утрата этих работ оборачивается постепенным выхолащиванием из архитектурного произведения того смысла, который закладывался в него автором.
– Но, согласитесь, в той или иной степени это характерно и важно для всей Европы. Мы, тем не менее, всегда претендовали на некую петербургскую самобытность и неужели при этом никогда не отваживались пойти своим путем?
– Петербург всегда живо перенимал, а порой и позволял себе диктовать европейскую моду во всем, включая строительство. Если даже оставить в стороне стилевое разнообразие, то никак нельзя не заметить, что наши зодчие и художники никогда не стеснялись экспериментировать как в форме, так и в материале. Например, с начала XIX в. в украшении столицы Российской империи начинают использовать уникальный пудожский или, правильнее сказать, «пудостский» камень. Его месторождение было разведано в ближних окрестностях города – селе Большая Пудость под Гатчиной, что, кстати, давало экономические предпосылки активному применению материала. А его особые пластические свойства, в свою очередь, позволили художникам наполнить свои работы новым символическим звучанием. Не случайно с появлением в арсенале петербургских архитекторов именно этого камня облик города все больше наделяется величественными имперскими чертами. В качестве примера можно упомянуть «Нимф, несущих небесную сферу» у центральной башни Адмиралтейства, которые, условно говоря, помещают Россию и ее столицу в центр мироздания, что было отнюдь не лишним символом в политической ситуации того времени. Обратите внимание на Казанский собор, чье величие подчеркнуто не только масштабом постройки и явными архитектурными аналогиями с собором св. Петра в Риме, но и использованием для его возведения этого материала. Кстати главный храм католического мира выполнен из травертина. Наш пудостский камень – это тоже известковый туф и, с геологической точки зрения, является его прямым аналогом.

Но вернемся к скульптуре как языку архитектуры. Здесь существует прямая зависимость между формой и содержанием. Возьмите, скажем, фигуры античных богов и героев, включавшиеся автором в архитектурную композицию, придававшие ей завершенность и чаще всего призванные подчеркивать торжество национальной идеи. Приходя с течением лет в аварийное состояние, теряя от времени черты своих лиц, оставшись без конечностей, скульптурные элементы исторических объектов могут внушать только прямо противоположные чувства. Поэтому так важна их реставрация, призванная не только вернуть тому или иному памятнику экпозиционный вид, но, в конечном итоге, также и напомнить всем о том, кто мы, где и для чего живем. То состояние, в котором общество поддерживает объекты своего историко-культурного наследия, является зеркальным отражением состояния нации в целом и городского социума в отдельности.
Сказанное в равной мере справедливо и для монументальной скульптуры, и для работ, создававшихся для украшения фасадов зданий, их интерьеров или, допустим, включенных в композиции парков. Причем применительно к ансамблевому характеру застройки Петербурга это особенно актуально.

Центральный фасад Мраморного дворца (реставрация мраморной облицовки и изготовление копий скульптур «Верность» и «Щедрость», расположен-
ных по сторонам его часовой башни. 2002 г.)

База для организации, а также теоретической и методической подпитки такой работы у нас существует. Наряду с КГИОП, учебными и научными заведениями есть даже Государственный музей городской скульптуры. Там в начале мая состоялся круглый стол, где в очередной раз обсуждались и эти проблемы. Стоит заметить, что не во всякой столице или крупном городе Европы имеется подобное учреждение. Правда, там очень часто специального музея нет, зато – в достатке деньги на воплощение реставрационных проектов. У нас же механизмы финансирования далеко не так совершенны, как того хотелось бы. Кроме весьма ограниченных бюджетных источников, к реставрационному процессу должны активно подключаться средства негосударственных собственников и пользователей исторических объектов. Следует развивать и меценатство, приняв для начала закон, регулирующий эту деятельность. Не все, тем не менее, сводится к наличию или отсутствию правовой регламентации. Нередко те, кто хочет и может материально содействовать реставрации, попросту далеки от сути вопроса, не зная, куда лучше всего обратить средства. Отсюда вытекает задача просвещения потенциальных меценатов.
– Вы вскользь упомянули о круглом столе в Музее городской скульптуры. Нельзя ли о нем поподробнее?
– Обсуждая намеченную повестку дня, мы сосредоточились на необходимости придания реставрации скульптуры программного характера. В этой связи я вновь напомнил о своей давней идее создания в Петербурге специального центра, где имело бы смысл собрать те силы, которые после распада объединения «Реставратор» рассредоточились по отдельным фирмам и направлениям, но еще в состоянии хоть как-то объединиться. Такая организация, прежде всего, призвана выполнять задачи сохранения и развития наших технологий, методик предреставрационного обследования, текущего мониторинга памятников, и, самое главное, иметь возможность практически участвовать в их восстановлении. Главное – собрать под его эгидой действующих, подчеркну, действующих специалистов, способных не только описать объект и проконтролировать ход его восстановления, но и выполнять непосредственно реставрационные задачи.

Реставрация скульптурной группы «Нимфы, несущие небесную сферу» у арки и статуй «Ахилл» и «Аякс» на аттике центральной башни Адмиралтейства. 2001-03 гг.

– Видимо, одной только воли «снизу» для реализации этого замысла маловато. Интересно, как бы отнеслись к идее создания центра «наверху»?
– Сложность в том, что, действительно, от вердикта власти у нас зависит очень много. Задумайтесь, если бы программа реставрации фасадов Петербурга изначально не получила статус «губернаторской», то вряд ли ее результаты получались бы столь впечатляющими. Или представьте себе ситуацию, когда реставратор-практик самостоятельно приходит к бизнесмену с проектом восстановления какого-то памятника, не заручившись поддержкой городского руководства. Такой визит будет заведомо обречен если не на провал, то уж, по крайней мере, на непонимание. Поэтому и хочется, чтобы нашу идею поняли и в правительстве города, и в КГИОП, и в Министерстве культуры, и в его Северо-Западной дирекции.
Добавлю, что для придания городу исторически правдивого и туристически привлекательного облика только облагородить фасады совсем недостаточно. Объекты, остро нуждающиеся в срочном реставрационном вмешательстве, не перечесть. Недавний пример. Прямо в эти дни в КГИОП мне приходится заниматься будущей судьбой статуи Марса на Шпалерной улице. На настоящий момент бог войны, стоящий без рук и с оторванной ногой в самом центре Петербурга, являет собой печальное зрелище. А ведь, опять же, сооружалась эта скульптура с идеей объединять вокруг себя комплекс построек военного училища. В прошлом в символику такого рода всегда вкладывалась определенная содержательная нагрузка. Налицо явное противоречие: окружающие здания, выстроенные в стиле классицизма, еще в порядке, а смысловая доминанта ансамбля дошла до последней стадии аварийности.

Реставрация скульптурной группы «Триумф Нептуна» на аттике здания Биржи. 2002-03 гг.

– Как можно догадаться, при ее сооружении был применен ваш «любимец» – пудостский камень?
– Это в самом деле так. Вообще заниматься восстановлением произведений из этого материала всегда интересно, хотя и весьма сложно. Например, на отрезке последних пяти-шести лет одной из серьезных работ мастерской стала реставрация фигур Ахилла и Аякса на здании Адмиралтейства. Тут мы в очередной раз имеем дело с классицистической архитектурой, для которой античная героика служила лейтмотивом. Пудостский камень также использовался авторами создания четырех скульптур у Ростральных колонн, которые затем тоже восстанавливала наша творческая группа.
       Кстати, примерно тогда институтом «Спецпроектреставрация», с которым мы всегда тесно сотрудничали, была завершена разработка методики реставрации скульптур из этого материала. Прежде все сводилось к так называемому «намазному» способу. Считалось, что в сравнении, предположим, с мрамором пудостский камень не нуждается в научных подходах, и можно просто прийти, вбить на место утраты гвоздь, размешать раствор и залепить им поврежденное место. В результате, к концу 80-х гг. мы пришли к тому, что едва ли не вся городская скульптура из этого материала была обильно покрыта цементом. Нарушенный таким образом влагообмен, в свою очередь, провоцировал ее дополнительные разрушения. Камень, для которого характерна очень пористая структура, стал просто задыхаться из-за цементных пробок. Последствия прошлых ремонтов были особенно заметны на группе «Нимфы, несущие небесную сферу», которая приблизительно на 80% оказалась под цементом. Импульсом к началу этой реставрации, продлившейся порядка двух лет, послужила обломившаяся и разбившаяся при падении рука одной из фигур. Когда, поднявшись на леса, мы занялись обследованием и расчисткой скульптуры, обнаружилось, что подобная участь вот-вот ждала шар, который держат нимфы. Другого рода, но тоже весьма содержательной для нас оказались работа над античными фигурами в интерьерах Михайловского замка. Большой интерес в профессиональном плане представило также восстановление скульптурных групп «Триумф Нептуна», а также «Навигация с Меркурием и рекой» на аттике Биржи.
       Огромные силы к созданию методики реставрации пудожского камня приложил выдающийся специалист Сергей Алексеевич Шадрин, увы, недавно ушедший от нас. К сожалению, пока не видно, кто сегодня мог бы достойно заменить этого человека, продолжив развитие реставрационных технологий по проторенному им пути. В этом еще одна наша общая беда – мы, будучи всецело поглощены творческим процессом и насущными проблемами, не задумываемся о преемниках…
– Но, насколько известно, специализация мастерской гораздо шире: гипс, мрамор, реставрация и воссоздание мозаик из естественного камня и стюка, копийные работы?..
– Очень интересно и интенсивно нам пришлось работать в Летнем саду. К примеру, реставрация скульптурной парковой группы «Амура и Психеи» было сопряжено с большими практическими проблемами. В недалеком прошлом фирма занималась реставрационными работами в Некрополе Александро-Невской Лавры, восстанавливала скульптуру на зданиях церкви Святой Екатерины, Русского Музея, Малого Эрмитажа. Потрудились мы и в ГМЗ «Петергоф», и в Елагиноостровском дворцово-парковом ансамбле, реставрировали фасад Мраморного дворца. Сейчас наши специалисты выполняют копийные работы для Висячего Сада Малого Эрмитажа. Вернулись мы и к Петергофу, для которого выполняем ряд работ по реставрации и копированию скульптуры.
– Основные объекты работы РМ «Наследие», так же, как, впрочем, и пик реставрационной активности в Петербурге, пришлись на период подготовки к 300-летию города. У нас вообще все традиционно приурочивается к знаменательным датам…
– И в этом, считаю, нет ничего предосудительного. Для человека вообще (и реставратора в частности) важны какие-то знаковые точки отсчета. Другое дело, что от юбилея до юбилея проходит много времени, и на всем его протяжении нельзя забывать о состоянии объектов историко-культурного наследия. Поверьте, если методично заниматься поддержанием их в достойном состоянии, это потребует гораздо меньших затрат, нежели оттягивать решение вопроса до очередной годовщины.
       Реставрация скульптур двух германских королей и герцога на Королевских городских воротах в Калининграде, законченная в прошлом году, тоже выполнялась в рамках подготовки к празднованию 750-летия города. В XIX в. в Восточной Пруссии активно перестраивались крепостные сооружения. К этому периоду относится и появление на воротах этих скульптурных изображений. Когда встал вопрос о юбилейных торжествах с ожидавшимся визитом немецкого канцлера и нашего президента, занялись подбором символа города, остановившись, в конце концов, на Королевских воротах. Украшавшая их скульптура, выполненная автором из песчаника, к нашему времени сохранилась из рук вон плохо, а также серьезно пострадала во время II мировой войны. Статуи были без рук, голов, не говоря уж об отсутствии мелких деталей. Какой уж тут символ!

Реставрация трех скульптур на фасаде Королевских городских ворот. Калининград. 2005 г.

       Восстанавливая эти работы, мы продолжили сотрудничество со «Спецпроектреставрацией» и конкретно с С. А. Шадриным, получили в свое распоряжение методики по реставрации скульптуры из песчаника – материала своеобразного и капризного. Опираясь на фотографии довоенного времени, нам удалось воссоздать утраченные фрагменты королевских портретов и общими усилиями преподнести городу юбилейный подарок, важный как политически, так и исторически. Причем сроки на все были отпущены очень сжатые по реставрационным меркам – каких-то четыре месяца. Следует учесть и географический фактор: в Калининграде делались модели, доставлялись сюда, где в условиях стационарной мастерской производились необходимые работы, чтобы затем вернуть воссозданную деталь обратно. Приемка объекта осуществлялась специалистами Научно-методического совета РФ Министерства культуры и массовых коммуникаций.
       Приятно, что, обратившись именно к нам, власти лишний раз напомнили о существовании уникальной ленинградско-петербургской реставрационной школы. Важным был и политический аспект: Калининградский анклав все же является российской территорией.
       Это, надеюсь, было лишь первым шагом в восстановлении исторического облика крепостного ограждения города. Кроме Королевских, в Калининграде имеется еще несколько городских ворот, нуждающихся в большой реставрации. Все они в рамках единого авторского замысла были возведены с убранством в виде скульптурных фигур либо же барельефов, выполненных из одного и того же материала. Наша работа здесь продолжается. К финансированию этого большого реставрационного проекта подключилась Германия. Сейчас мы воссоздаем полностью утраченную статую герцога Фридриха фон Цоллерна на фасаде Фридландских ворот.
       Возвращаясь к Петербургу, выражаю глубокую надежду на то, что реставрация и профилактическая консервация монументально-декоративной скульптуры примет у нас, наконец, программный характер, станет одним из приоритетных направлений охраны памятников, а идея создания центра будет реализована в рамках юбилея реставрационной отрасли. Такая деятельность имеет все основания стать прямым продолжением губернаторской программы восстановления фасадов и способна привести к не менее впечатляющим результатам.