В мае 1899 г. в Таврическом дворце открылась выставка садоводства, «…совершенно небывалая у нас по своим грандиозным размерам», как писал журнал «Нива». А уже летом во дворце проходили торжества, посвященные столетию А. С. Пушкина, и Зимний сад превратили в театр.
       Поворотным рубежом в судьбе ансамбля мог бы стать 1905 год, когда 6 марта здесь открылась историко-художественная выставка русского портрета, организованная деятелями общества «Мир искусства». М. В. Добужинский, по приглашению С. П. Дягилева принимавший участие в ее устройстве, вспоминал, что выставка представляла «целый ряд зал, предназначавшихся для портретов отдельных царствований: Петра, Елизаветы, Екатерины, Павла и др., и каждый зал был декорирован в соответствующем эпохе стиле». Здесь экспонировалось более двух тысяч работ, среди которых, например, полотно кисти И. Е. Репина «Заседание Большого Совета». В. Э. Борисов-Мусатов считал, что «всю эту коллекцию следовало бы целиком оставить в Таврическом дворце, и это был бы величайший в Европе музей портретной живописи».

Проект реконструкции Таврического дворца, план 1-го этажа. 1908, арх. А.А. Бруни. НИМ РАХ	Проект реконструкции Таврического дворца, поперечный разрез зала заседаний.. 1908, арх. А.А. Бруни. НИМ РАХ
Тарический дворец, обмер, продольный разрез. 1911. НИМ РАХ

       Как знать, не случись первой русской революции и не вмешайся в дело политика, такая перспектива могла оказаться вполне реальной. Но 19 сентября 1905 г. последовало высочайшее повеление «О необходимости безотлагательно приступить к мерам по помещению Государственной думы в Таврическом Дворце и в этих видах ныне же закрыть… историко-художественную выставку русских портретов…». Для определения суммы убытков от преждевременного закрытия выставки государственный секретарь обратился к августейшему председателю ее оргкомитета Великому князю Николаю Михайловичу для последующего доклада Императору.
       При этом сохранялась определенная надежда, что рано или поздно все вернется на круги своя. А. Ю. Икскуль 6 октября 1905 г. писал министру Императорского двора барону Фридериксу: «Имея однако в виду, что помещение Государственной Думы в Таврическом дворце можно рассматривать лишь как меру временную, впредь до возведения для нее особого здания, о чем я имел честь докладывать Его Императорскому Величеству, я нашел нужным дать комиссии надлежащие указание в том смысле, что даже наиболее капитальные переделки во Дворце должны быть по возможности исполняемые с таким расчетом, чтобы в последствии Дворец мог быть без особых затруднений приведен в прежний вид»¹.
       С учетом особого характера реконструкции академик архитектуры И. П. Шестов разработал предложения по устройству железобетонных переборок и такого же пола для амфитеатра, которые не были соединены с капитальными стенами дворца. Зал заседаний общего собрания Думы оказывался не встроенным, а «вставленным» в зимний сад. Он был рассчитан на 560 человек и от Колонного зала отделялся стеной². В общих чертах члены комиссии и среди них архитектор Петербургского дворцового Управления А. А. Бруни и инженер-технолог Г. Н. Шведер одобрили эти, как тогда казалось, временные меры. Работы за 27 500 руб.обязалось выполнить Черноморское строительное общество, которое к этому времени уже зарекомендовало себя осуществлением проектов со сложными железо-бетонными конструкциями.

Тарический дворец, обмер, продольный разрез. 1911. НИМ РАХ

       Для думского зала требовался и портрет Его Величества. С таким заказом стоимостью 3000 руб. Н. Ф. Дерюжинский по поручению комиссии обратился к И. Е. Репину. Давая согласие на эту работу, художник просил выяснить: в какой форме и на каком фоне (если это не безразлично для комиссии) желательно написать государя, а кроме того, указать точные размеры холста и место, где будет вывешена картина. После соответствующих согласований на постановку портрета было получено также Высочайшее соизволение. Самого Николая II автор изобразил на площадке беломраморной лестницы, украшенной вазами с цветами. Полотно наполнено воздухом, небо огромно, лестница вместе с расположенной ниже террасой залиты солнцем. За спиной императора необъятный морской простор, а внизу – партеры регулярного сада и высоко бьющий фонтан на широкой аллее. Парадные портреты исполнялись, как правило, в более официальной манере, но, похоже, в композиции данного свою роль сыграло то обстоятельство, что предназначался он именно для этого дворца. Вероятно, поэтому и появился в качестве фона такой пейзаж, похожий на крымский («таврический») или близкий ему итальянский. Автор, вероятно, учитывал также и то, что картина должна была висеть на полуциркульной почти сплошь застекленной стене, выходящей в Таврический сад к берегу Большого пруда³.
       Политический редактор «Figaro» и сотрудник «Temps» француз Р. Рекули, один из очевидцев тех дней, писал в 1906 году: «Сквозь огромные окна видны высокие деревья, листья которых трепещут на ветру, пруд, лужайки – Дума кажется затерянной среди цветов, зелени и водных струй. Обрамление у нее самое идиллическое, и в голову приходит мысль о любившей роскошь императрице, которая построила этот дворец для самого прекрасного фаворита и наградила его столь великолепным подарком – залог любви по-царски»⁴.

С. П. Дягилев

       Первоначально зал заседаний не имел глухой стены, делящей пространство бывшего зимнего сада на два изолированных помещения. В этот период императорский портрет в монументальной раме стоял свободно между колонн, которыми поддерживались перекрытия. Позднее из драпировок создали временную перегородку, а затем и глухую стену, отделив амфитеатр с депутатскими местами от зала для баллотировки.
       Раму для портрета спроектировали в виде отдельного сооружения, примыкающего к председательской трибуне. Учитывая, что всю меблировку и оборудование для зала заседаний выполняла фирма Мельцер в строго определенном стиле, «комиссия признала желательным, в интересах цельности и художественности исполнения, поручить означенной фирме также и поставку рамы для портрета Государя Императора». Поначалу за эту работу мебельщики запросили 17000 руб., но затем проект был упрощен, и цена снизилась до 5300.

Зал заседаний Государственной Думы. Портрет императора вырезан из рамы, государственный герб сбит с трибуны. 1917 г. Не установленное иностранное издание. КГИОП. На врезке фото 1916 г.

       Всего около десяти лет занимало специально предназначенное место в Таврическом дворце полотно кисти Репина. Да и предшественники его, и современники, регулярно сменяя друг друга, никогда не задерживались в зимнем саду надолго: Венера Таврическая, вывезенная из Италии еще при Петре I, мраморная Екатерина в образе античного божества работы Ф. И. Шубина, гигантские гранитные вазы, подаренные шведским королем, портреты титулованных особ с великокняжеской выставки, затем – первых русских думцев...
       2 марта 1907 г. в зале Государственной Думы вместе со штукатуркой и люстрами рухнула потолочная обшивка. Чтобы возобновить работу первого русского парламента, сутки напролет три сотни рабочих приводили пострадавшее помещение в порядок. На следующий год арх.  А. А. Бруни разработал проект замены деревянных конструкций перекрытий над залом на железобетонные. Соответствующий заказ был сделан петербургскому Металлическому заводу, а изготовление стеклянного фонаря поручено Торговому дому братьев Франк. В начале октября 1910 г. все работы по реконструкции думского зала заседаний были завершены, и в таком виде он сохранился до наших дней.
       В начале Советской власти в городских справочниках «Весь Петроград», а затем и «Весь Ленинград» (предшественники современных «Желтых страниц») сообщалось о Дворце Урицкого (быв. Таврическом): «Испорчен в начале XX века, когда приспособлялся под первый русский парламент». Правда, Дягилев еще в 1905 г. писал: «Теперь этот дворец – и анахронизм, кладбище, и русская реликвия, страничка русской истории. Его можно приспособить, – у нас всегда все можно приспособить, приделать, а не создать вновь. Но ведь это только на время. Приспособят на время, а изменят на века…Нет ничего менее «временного», «на время», чем залы Таврического дворца и трибуны народной Думы, – зачем соединять несоединимое? В этом есть неуважение к историческому памятнику в прошлом, так и историческому моменту в настоящем». И как же он был прав!