ОХРАНА ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

ПЕТЕРБУРГСКАЯ СТРАТЕГИЯ СОХРАНЕНИЯ НАСЛЕДИЯ КАК РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

Деятельность по охране и восстановлению архитектурных памятников нашего города с недавних пор осуществляется в русле этого документа. Стратегией был обозначен старт нового этапа в развитии реставрационной отрасли городского строительного комплекса. С вопроса о концептуальных моментах этой разработки Комитета по государственному использованию и охране памятников Правительства Санкт-Петербурга начался наш разговор с его председателем Верой Анатольевной Дементьевой.
В. Д.: В «Петербургской стратегии сохранения наследия» обобщен весь опыт сохранения памятников северной столицы, практика управления этой деятельностью, ее основные методики и научные достижения. Главный акцент сделан на необходимости сохранить подлинность исторического облика нашего города. В пору тотальных реставраций прошлого века произошел явный крен в сторону воссоздания. По инерции этот процесс развивался до самого последнего времени, и в массовом сознании мало-помалу стало укрепляться мнение, что воссозданный объект может равняться подлиннику, а то и быть лучше. От застройщиков нередко приходится слышать что-то в таком роде: здесь в вашем историческом здании такие гнилые конструкции – ничего сделать невозможно, давайте его снесем и на этом месте построим точно такое же. В то же время, в национальном сознании жителей большинства других европейских стран существует и со временем только укрепляется установка: ничто не может сравниться с эстетикой старины, а настоящая ценность шедевров духовной и материальной культуры – в их подлинности. Если нам удастся сформировать у себя такое мироощущение, значит, мы с еще большим правом станем осознавать себя частью цивилизованного мира.
С принятием стратегии процесс сохранения архитектурных памятников нашего города обретает более четкие правовые границы, получает новый импульс к развитию и, в известном смысле, упрощается. Во всяком случае, на этом сходятся мнения представителей реставрационной отрасли, знакомившихся с проектом этой концепции. Инициатива подготовки документа, который призван быть своеобразной хартией взаимных обязательств власти, горожан и бизнес-сообщества по сохранению исторических достопримечательностей Петербурга, исходила от губернатора В. И. Матвиенко, а документ стал результатом совместной работы сотрудников КГИОП и членов Совета по культурному наследию.
И. Р.: Значит, с этого момента охранная и реставрационная деятельность в нашем городе будет избавлена от большинства прежних проблем?
В. Д.: Конечно, все как по маслу не пойдет. Вынуждена констатировать, что интересы охраны памятников все больше и чаще расходятся с интересами городских сообществ. Застройщиков, архитекторов не устраивают ограничения параметров нового строительства (прежде всего, высотного). Дорожникам нужна пробивка новых трасс за счет сноса исторических построек. Недовольны и жители – те, кому КГИОП не согласовывает новую планировку квартир, пробивку оконных и дверных проемов. Вся эта неудовлетворенность порождена интересами сиюминутной экономической конъюнктуры, которая, в целом, лишает население мотивации к сохранению наследия. В нашей стратегии мы как раз и хотели показать, что некоторые неудобства и ограничения, связанные с проживанием на исторических территориях, компенсируются иными выгодами, о которых мы, как правило, просто не задумываемся: прямые поступления от туристической индустрии, косвенные – от престижного местоположения дома или офиса.
Петербургская стратегия сохранения наследия во многом подчинена тому, чтобы увязать интересы сторон. Мы пытаемся сделать так, чтобы люди осознали и ощутили выгоду от совместной деятельности по охране архитектурного достояния Петербурга.
И уже сейчас работа практически над каждым инвестиционным проектом ведется общими усилиями инвесторов, специалистов по реставрации, наших сотрудников.
И. Р.: Насколько тесно «увязана» стратегия с концепцией генплана, а также другими городскими и федеральными нормативно-правовыми актами?
В. Д.: В Генеральный план развития Петербурга вопросы сохранения историко-культурного наследия входят в виде опорного плана и зон охраны: охранная зона, зоны регулирования застройки, зоны охраняемого ландшафта. Стратегия же в большей мере является идеологическим документом, рассчитанным на долгую перспективу. В ее свете и при общественном согласии будет легче провести региональный закон об объектах культурного наследия, сроки принятия которого, правда, сейчас вынужденно сдвигаются до того момента, когда будут приняты федеральные подзаконные акты. Министерством культуры, недавно пережившим реорганизацию, еще не рассмотрены уже готовые проекты подзаконных актов (кстати, внесенные КГИОП). Ряд вопросов остается неясным, и многие механизмы охраны не работают. Поторопившись, мы рискуем получить городской закон декларативного характера. А в таком качестве нам достаточно Петербургской стратегии сохранения наследия.
Изменение федеральных законов идет с большим трудом. Запрет, который два года препятствует приватизации объектов культурного наследия, сегодня уже абсолютно не актуален и, больше того, он фактически полностью перекрывает приток всяких инвестиций в реставрационную сферу, за исключением отнюдь не достаточных бюджетных средств или частных пожертвований (весьма незначительных в общем объеме). Мы попытались просчитать экономический потенциал культурного наследия нашего города. Безусловно, особо значимые здания и сооружения Петербурга не поддаются такого рода оценкам. Поэтому анализировалась эффективность использования объектов рядовой застройки. Как выяснилось, их потенциальный ресурс при условии устранения нынешних законодательных препятствий достаточно велик.
И. Р.: Иначе говоря, инвестиционный климат в охранно-реставрационной сфере далек от того, чтобы считаться благоприятным. Существуют ли «рецепты» изменения ситуации, и насколько эффективными окажутся они применительно к нашим условиям?
В. Д.: Во многих странах есть законы, согласно которым владельцу исторической недвижимости за ее содержание (если эта собственность не приносит дохода или может использоваться только в культурных, а никак не в коммерческих целях) предоставляются налоговые льготы, субсидии, гранты и т. п. Безусловно, государство не должно создавать налоговые и кредитные послабления в тех сегментах, где ощущается и без того избыточный приток капитала, например, в центрах городов.
В Санкт-Петербурге сохранился большой массив памятников промышленной архитектуры. Это наследие – в опасности. В силу неразвитости эстетических воззрений, исторической промышленной архитектуре отказывают в праве на жизнь. В то же время в Европе характерной особенностью современной государственной и муниципальной политики в области сохранения объектов промышленной архитектуры, которые, утратив первоначальное назначение, тем не менее остались памятниками, становится активное привлечение инвестиций и создание системы льгот. Это позволяет придать «второе дыхание» жизни памятников промышленной архитектуры, наполнить ее множеством новых функций. Там открываются общественные центры, музеи и галереи, создается жилье и т. д.
И. Р.: В какой мере такая схема применима для Петербурга?
В. Д.: Она приемлема, но опять же требует существенной корректировки федерального законодательства. С нашей стороны подготовлен ряд предложений, в частности, по внесению изменений в налоговый кодекс, по дифференциации объектов исторической недвижимости с точки зрения их коммерческой привлекательности и возможностей приватизации, а также некоторые другие. Посмотрите, ведь с одних архитектурных памятников можно действительно «стричь купоны», другие являются заведомо недоходными, и поэтому у них одна перспектива – оставаться предметом заботы исключительно государства и, соответственно, финансирования за счет бюджетных источников. Можно привести пример со зданием на Английской наб., 68. Его покинул весьма состоятельный «Лукойл», дав понять, что содержание бывшего дворца П. А. Штиглица – не их бизнес, и акционеры попросту не поймут такую статью затрат.
Цена продажи исторических зданий на приватизационных торгах должна определяться с учетом предстоящих расходов нового владельца на их сохранение, включая реставрацию, а также, возможно, реконструкцию с приспособлением к своим целям. Говоря о собственности на объекты культурного наследия, мы подчеркиваем предпочтительность инвестиционного процесса с отсроченным правом собственности. При таком подходе ясны намерения потенциального инвестора-собственника: что он хочет сделать с конкретным зданием и что хочет получить от этого приобретения. Я категорически против продажи объектов, находящихся в плохом техническом состоянии, потому что целью такой сделки чаще всего является будущий снос купленной с молотка исторической постройки с получением места под новое строительство. Земля всегда будет стоить дороже того, что на ней сооружено.
И.Р.: Но ведь это естественно для нашего времени: каждый считает и ищет наиболее выгодные для себя варианты. Как быть с этим противоречием разработанной концепции?
В. Д.: Реставрационная деятельность, в особенности в таком богатом архитектурными шедеврами городе, каковым является Петербург – вещь довольно дорогостоящая. Сейчас, к примеру, мы работаем над программой реставрации фасадов исторического центра, на реализацию которой только в 2005 году придется затратить более 800 млн. руб. Главным аргументом наших оппонентов является то, что у реставраторов слишком высоки ставки – в обычном строительстве работы обходятся гораздо дешевле и осуществляются быстрее. Это так, но здесь следует уяснить, что цель реставрации – долговечность результатов, здесь используются особые материалы, приближенные по своим свойствам к первоначальным. Научная реставрация требует глубоких исследований, высокой квалификации специалистов. При работах на исторических фасадах все попытки удешевить их за счет использования недорогих и, как правило, вредных для исторической недвижимости материалов сулят только сиюминутную выгоду. В будущем к реставрации такого объекта (у нас в городе, к сожалению, предостаточно подобных примеров) приходится возвращаться вновь и вновь с периодичностью в 5–6 лет. Это, в конечном итоге, только увеличивает затраты, и на поверку оказывается, что наши методики существенно дешевле. Если им безукоснительно следовать и регулярно ухаживать за фасадом, то следующее вмешательство реставраторов понадобится лет через 20–30. Велик не только экономический, но и охранный результат: раз мы реже возвращаемся к объекту, то, следовательно, реже вмешиваемся в его подлинность.
В стратегии указывается на необходимость подготовки нормативов, методик ухода за исторической недвижимостью, обязательных для всех субъектов процесса ее эксплуатации, включая собственников, арендаторов и т. д. Новые подходы позволят приблизиться к европейским стандартам сохранения архитектурных памятников. В Европе теми же фасадами занимаются далеко не так часто, как у нас. Французы, например, делают это с десятилетней периодичностью. Мне возра­зят: у нас совсем другой климат! Тогда давайте возьмем Таллинн, близкий Петербургу как территориально, так и по погодным условиям. В эстонской столице не уделяется особого внимания фасадной реставрации. Там срок между реставрационными ремонтами – 15 лет. Стоит заметить, что на фоне чистых и аккуратных улиц облупившийся от времени фасад может выглядеть не просто пристойно, но и очень привлекательно – опрятная и ухоженная старость. Создается даже некоторый декоративный эффект, а в таллиннском градостроительстве он вообще становится элементом дизайна городской среды. Европа, неотъемлемой частью которой мы себя ощущаем, стареет, и настанет время, когда эстетика «опрятной старины» доберется до Петербурга.
И. Р.: Как будет уживаться неизбежная для одного из крупнейших европейских мегаполисов строительная экспансия с узаконенным в рамках стратегии обязательством сохранить исторический облик архитектурной столицы России?
В. Д.: Во всех разделах документа мы неизбежно вступаем в полемику со своими основными оппонентами. С течением времени все сильнее ощущается элемент давления нового строительства, использования современных материалов и технологий, стремления заниматься не реставрацией как таковой, а воссозданием. На самом деле, нет ничего неожиданного во внедрении всего перечисленного в историческую застройку. Это происходило во все времена. Совместно отрабатывая принципы такого внедрения, мы избежим серьезных потерь, поскольку новая архитектура может выступать и как средство сохранения исторической среды, и как орудие ее разрушения. Именно с намерением сберечь от искажений силуэт города был принят действующий высотный регламент.
Архитекторам есть что делать на всем городском пространстве, включая исторический центр. Это – градостроительная реставрация. Нынешних зодчих не заставляют поверхностно стилизоваться, рисовать портики… В городе достаточно архитектурных новаций, появляются новые здания с выразительными объемами и фасадами. Однако существуют незыблемые и обязательные к исполнению градостроительные принципы, а проектирование в зонах исторической застройки требует более высокого уровня интеллекта и творчества, нежели тот, которым можно обойтись при строительстве на новом месте.
И. Р.: Ваши пожелания постоянным читателям этого раздела – реставраторам нашего города?
В. Д.: Задача власти – правильно выстроить систему приоритетов. В этой связи очень важно, что губернатор Санкт-Петербурга, в чью компетенцию входят многочисленные и сложные, в том числе социальные вопросы жизни города, не забывает о проблеме сохранения культурного наследия. Это вселяет надежду, что подготовленные в КГИОП программы будут работать. В свою очередь, представителям петербургского реставрационного комплекса хотелось бы пожелать крупных и стабильных заказов. Правда, это вряд ли реально при сложившейся схеме финансирования исключительно из государственных источников, которые всегда и во всех странах остаются весьма ограниченными. Необходимо привлечь к реставрации памятников архитектуры средства новых владельцев. Важно также, чтобы поменялось отношение к реставрации. Она не является каким-то непонятным и тайным, граничащим с мистификацией ремеслом, хотя, конечно, нельзя умалять значения профессиональных секретов отдельных мастеров, уникальных технологий и разработок. Современный реставратор – это человек науки, а реставрационная отрасль, в которой на сегодняшний день только в Петербурге занято 12 тыс. специалистов, способна успешно работать в условиях технического прогресса и рыночных отношений, принося пользу городу и стране. При условии всемерной поддержки со стороны власти реставрация может вырасти в самодостаточный и конкурентоспособный сегмент экономики. Вряд ли кто в мире, за исключением, пожалуй, итальянцев, сможет соперничать в этой сфере с российскими специалистами. Отсюда напрашивается вывод об экспортных возможностях нашего научно-реставрационного комплекса.
В идеале хотелось бы, чтоб возвратилось то уважительное и даже трепетное отношение к реставраторам, которое было характерно для послевоенных лет, когда буквально из руин им приходилось восстанавливать архитектурные памятники Ленинграда.

Беседовала Ирина Радченко

>> К СОДЕРЖАНИЮ >>