В. Г. Сорин,
гл. специалист реставрационно-строительной компании «Интарсия»

Архитектурные ансамбли, улицы и площади Санкт-Петербурга украшают немало выдающихся произведений монументального искусства, выполненных из меди или ее сплавов – бронзы или латуни.
Все они созданы не ранее второй половины XVIII в. Такие памятники во всем мире считаются молодыми. Ведь известны памятники Западной Европы, которым уже по 500, а монументам Древней Греции и Рима по две и более тысяч лет. Памятникам Древнего Египта до четырех тысяч лет, а бронзовые памятники в Китае еще старше. И, несмотря на возраст, они хорошо сохранились. Например, самый большой из античных бронзовых монументов – Колосс Барлетский высотой 5 м, которому 2,5 тысячи лет, стоит на открытом воздухе в г. Барлетта (Италия) и находится в хорошем состоянии. Почему же прекрасные «Укротители коней» П. Клодта, которым всего 150 лет, к моменту реставрации нашей компанией в 2000 г. уже на 300 микрон утратили авторскую поверхность, а их плинты потрескались так, что одна из скульптурных групп начала съезжать в реку? Почему торжественная «Колесница Славы», построенная в 1828 г. на арке Главного штаба, уже дважды приходила в аварийное состояние? Почему силовые конструкции под фигурой Ангела на Александровской колонне – этого восьмого чуда света, созданного в 1834 г., полностью разрушились, а бронзовый цилиндр основания фигуры утратил цилиндричность и весь потрескался? Почему в строгих ампирных горельефах пьедестала колонны оказались не только пули и осколки бомб времен революции и войны, но и два ящика бутылочного стекла и другого мусора, а фиксация граффити – посторонних надписей на памятнике – заняла целую тетрадь? Почему отреставрированного шесть лет назад

Ангела на шпиле Петропавловского собора в 2002 г. снова пришлось демонтировать, поскольку отказал не только подшипник флюгера, но и позолота Ангела требовала реставрации?
Причиной всех этих бед является окружающая среда, понимая под этим все ее факторы: климатические, техногенные и так называемый «человеческий фактор».
Созданные по западноевропейским канонам, петербургские памятники оказались в иных условиях, чем их западноевропейские собратья. Что и говорить, по условиям климата худшее место, чем Петербург, для памятников трудно придумать. Высокая влажность круглый год, длительное наличие снега и льда, от 80 до 110 переходов температуры воздуха через 0оС в год, высокая загазованность – все это ускоряет коррозию металла. При создании и тем более при реставрации монументов необходимо учитывать эти особенности.
Еще древние римляне знали, что нельзя железными гвоздями прибивать бронзовую обшивку корабля, ибо от контакта с бронзой железо в воде быстро разрушается, и обшивка отваливается.
Но в XVIII, XIX и даже XX веках стальные каркасы, что делались внутри памятников, были обречены на быстрое ржавление и разрушение от контакта с медным сплавом оболочек памятников из-за постоянной влажности в нашем климате. Давно известно и то, что в полостях памятников конденсируется большое количество влаги, но многие из них вообще не имели дренажных отверстий для ее выхода, а если таковые и были, то они не прочищались и быстро засорялись. Поэтому, накапливаясь внутри монумента, влага разрушала его конструкции и оболочки.
Продукты взаимодействия материалов поверхности данных памятников с атмосферой называют патиной. Плотная патина, нарастая в неагрессивной атмосфере за 80–120 лет, не только украшает монумент и подчеркивает его возраст, что немаловажно, но и защищает его поверхность от дальнейшей коррозии. Самый важный в этом смысле нижний слой патины из закиси меди – куприта.

В Западной Европе благородную патину вместе с металлом памятника берегут и защищают от агрессивной городской атмосферы. У нас же об этом речь не идет: исторической патины на рассматриваемых памятниках попросту нет. В советский период все они были депатинированы, причем некоторые – неоднократно. Всю патину удаляли кислотными способами, при этом стравливался и основной слой куприта. Затем на поверхности памятника химически создавалась искусственная патина, чаще всего сульфидная. Отвечая тогдашним вкусам, памятник сначала выглядел «как новенький», но слой сульфидной патины – плохая защита: он тонок и трещиноват, быстро перерождается, придавая монументам темно-серый, чугунный цвет. Так, из-за тотального перепатинирования они приобрели несвойственный бронзовым монументам вид и лишились защитного слоя куприта.
Из-за возросшей агрессивности атмосферы на памятниках образуется рыхлая «дикая» патина, усугубляющая процесс разрушения поверхности, скорость которого зависит от места, где расположен монумент и как обработана его поверхность.
Например, на памятниках И. А. Крылову (П. К. Клодт), Петру I (Ф. Б. Растрелли) или Екатерине II (М. О. Микешин), стоящих внутри зеленых зон, дикая патина образуется медленнее, чем на других – «Николай I» и «Укротители коней» (П. К. Клодт). На этих последних, стоящих низко над проезжей частью запруженного автотранспортом Невского проспекта, «дикая патина» образовалась уже спустя 1,5 года после последнего перепатинирования.
А поскольку искусственная патина образуется из меди авторской поверхности, то частые перепатинирования быстро ее искажают. Начинается «бронзовая болезнь» – циклический процесс образования основных хлоридов или ацетатов меди. Он чреват полным превращением бронзы в соли меди, что ведет не только к искажению рельефа, но и к полному его исчезновению, то есть к формированию отверстий.

При последней реставрации рентгенофазовым методом установлено, что «бронзовой болезнью» поражена вся поверхность всех четырех скульптурных групп «Укротителей коней», с глубиной каверн до 1/3 мм, т. е. мы находились на грани утраты памятника.
Очаги «бронзовой болезни» выявлены даже на поверхности навершия Александровской колонны на высоте 47,5 м над Дворцовой пл. Там же, как и на всех отреставрированных нами памятниках, обнаружено большое количество окиси кремния в верхнем слое дикой патины, что говорит об увеличении количества пыли в ветре на этой высоте и его абразивном воздействии. На сусальной позолоте Ангела шпиля Петропавловского собора в 2002 г. также выявлено абразивное воздействие пыли.
Возрастание агрессивности атмосферы городов – общемировая тенденция, вызванная техногенными факторами. В развитых странах во второй пол. ХХ в. агрессивность атмосферы снижена благодаря специально принятым мерам. В Санкт-Петербурге же за последние 10 лет количество автомашин увеличилось в 3 раза, у большинства из них изношенные двигатели и низкокачественное топливо. Из-за этого концентрация агрессивных веществ в атмосфере сильно возросла. Все мы это видим хотя бы по белому налету на обуви, разрушающему ее после пребывания на улице. На поверхности монументов это проявляется в ускоренном росте рыхлых слоев «дикой патины». С такими изменениями нельзя не считаться.
Реальные техногенные факторы наряду с климатическими не позволяют ограничиваться классическими методами реставрации для долговременной сохранности ряда памятников. Например, при реставрации «Укротителей коней» специалистам нашей компании пришлось разрабатывать новый способ создания защитно-декоративного покрытия – плазменное нанесение тонкого слоя куприта, который защищает от атмосферной коррозии. Современные высокие технологии не только вернули памятнику эту защиту, но и максимально усилили её эффективность.
Рискну предположить, что повторное применение классического метода сусального золочения Ангела со шпиля Петропавловского собора, как и в предыдущий раз, не даст долговременного результата из-за абразивного воздействия ветра. Целесообразно было применить защиту позолоты современными абразивно-стойкими прозрачными полимерами, например, фторполимером ФЛК-ПА.
Повторюсь: коррозионная активность окружающей среды усилилась, и старые методы консервации уже не могут защитить монументы надолго. Нужны новые средства.
Несколько слов о «человеческом факторе». Памятники страдают от вандализма горожан и «гостей нашего города». Через год после реставрации «Укротителей коней» на их поверхности обнаружено множество повреждений защитного слоя: потертости, царапины и надписи. Ремень повода на группе № 3 оказался оторванным, в пасти коня группы № 2 была пластиковая бутылка, на плинте группы № 4 найдены горсть женских шпилек, битые бутылки, жвачка и прочий мусор.
Наше защитно-декоративное покрытие эффективно защищает бронзу от атмосферной коррозии. Но оно не служит для защиты от песка на подошвах влезающих на монумент людей или от твердых острых предметов, которыми они выцарапывают надписи, от жвачки, которую выплевывают на памятник, или пива, которое проливают на его поверхность, или от ударов бутылок, когда их разбивают о памятник.
Работая на Александровской колонне через полгода после окончания реставрации “Колесницы Славы” на арке Главного штаба, мы заметили и затем согнали с нее целую группу людей, что танцевали на спинах лошадей и фотографировались на платформе и колеснице. В протоколе осмотра после этого случая зафиксировано множество дефектов: выцарапанные надписи, вмятины тонких медных оболочек и разрывы их швов, потертости, посторонние предметы, мусор, ржавые подтеки в том месте, где в медную оболочку ноги лошади № 2 кто-то забил железный гвоздь.

Это только два примера из множества подобных. Да, в нашем обществе есть немало тех, чье сознание не затуманено никакой культурой. Про них в Библии сказано: «Прости им Господи, ибо не ведают они, что творят». Они не хотят разрушить, а лишь сфотографироваться или повеселиться, или как-то отметить, что были в необычном месте, но песок на их подошвах сдирает защитный слой, а пролитое пиво оставляет химические следы.
Необходимо охранить от этих людей монументы, но символом нашего времени стала заброшенная руина с надписью «Охраняется государством…» на красивой бронзовой доске.
В частности, у реставраторов были проекты, как деликатно исключить доступ к «Укротителям коней» и «Колеснице Славы», но ни органы Охраны памятников, ни пользователи здания до сих пор не сделали для этого ничего.
Известно, что Петр I приставлял гренадера с ружьем к особо ценным памятникам, а Александр II в 1862 г. издал указ об охране памятника «Тысячелетию России», где были оговорены не только жалованье охраны, но и плащ, и тулуп, и пр. Прежде в северо-восточном углу ограды вокруг колонны в центре Дворцовой пл. стояла полосатая будка, и «инвалид» – гвардеец в парадном мундире и медвежьей шапке следил за порядком на этой торжественной и самой элегантной площади мира, и никому не приходило в голову устраивать здесь пивные фестивали и гуляния со стрельбой ракетами.
Восстановив эту традицию, мы совсем за небольшие деньги получим на обновленной площади с новым гранитным мощением новый колоритный персонаж и лучшую сохранность удивительных памятников, стоящих на ней.
И последнее. Человека нашей профессии в России именуют «реставратором», а в Западной Европе есть специальности «реставратор» и «консерватор», т. е. «восстановитель» и «сохранитель». Как видно даже из названия, сохранительная функция в России отсутствует. Мы сначала доводим памятник до разрушения, а потом ценой героических усилий и больших денег реставрируем его. А вот в Париже имеются фирмы, проводящие профилактическую реставрацию. Они за малые деньги, но регулярно, по графику, объезжают монументы, моют их, заделывают малейшие нарушения защитного покрытия и заносят в память компьютера все данные об их состоянии. Поэтому памятники, которых там раз в 20 больше, чем в Петербурге, всегда хорошо выглядят, и можно спрогнозировать изменение их состояния и вовремя назначить адекватное вмешательство. Стоит это намного
дешевле, чем спасательные работы, проводимые у нас. В Париже договоры на профилактическую реставрацию заключает муниципалитет. У нас есть КГИОП, который получает от государства деньги на сохранение памятников.
Сейчас к 300-летию города реставрируются самые значительные монументы. Но если бы 2 раза в год отпускать средства на их профилактику, то они многие десятилетия были бы в порядке и радовали глаз. Фирма «Интарсия» в мае 2002 г. по собственной инициативе провела профилактику «Укротителей коней» Клодта, затратив на все четыре скульптурные группы всего 6 тыс. руб. Фигуры освободились от ядовитой грязи и посторонних предметов, нарушения защитного слоя ликвидированы, кони снова радуют взгляд. И так может и должно быть каждый год.