Красота – это не только страшная, но и таинственная вещь.
Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей.
Ф.М. Достоевский


Как соблюсти каноны реставрации И законы гармонии?



Фасад здания гостиницы «Октябрьская»

Еще недавно трудно было вообразить, что между КГА и КГИОП могут возникнуть разногласия по вопросу, о котором обычно говорят – на вкус и цвет товарищей нет, и что для их разрешения придется даже организовать круглый стол на тему «Проблемы цветовой реконструкции памятников архитектуры в контексте колористики городской среды Санкт-Петербурга» (29.05.2002, Санкт-Петербургский дом архитектора), пригласив к дискуссии самых авторитетных профессионалов.
Несколько слов о предыстории вопроса. В наши дни гармонию и целостность колористики города все чаще нарушают такие явления, как стихийная деятельность по окраске фасадов, фрагментарном их изменении, пробивке новых входов в здания и т.п. Но особой проблемой стало преображение фасадов исторических зданий в ходе их реставрации, возвращение им первоначальных колористических решений. В последние годы Комитет ГИОП более последовательно реализует научный подход в решении задач реставрации. Само по себе это хорошо, но возникают проблемы иного рода, когда воссоздание исторически достоверного облика памятников вступает в противоречие с контекстом, цветовым образом его окружения.
Так, в ходе нынешней реконструкции Строгановского дворца научный совет КГИОП утвердил светло-розовый колер его фасада с сиреневым оттенком, что соответствует первоначальному авторскому замыслу (XVIII в.). Однако более полувека окраска дворца была зеленой, привязанной к колористике окружающей застройки, цветовая целостность которой теперь нарушена. На площади Восстания в связи с перекраской Московского вокзала также нарушен колористический ансамбль. Холодно-серые и серо-зеленые цвета зданий на площади подбирались в свое время так, чтобы расширить пространство и одновременно подчеркнуть зеленый колер вокзала, но теперь, скорее всего, придется перекрашивать и гостиницу «Октябрьская». К сожалению, изменяется окраска не только фасадов памятников архитектуры, немало подобных примеров наблюдается и на так называемых учетных зданиях КГИОП.

Фасад здания Московского вокзала

Организуя данное обсуждение и признавая обоснованность позиций КГИОП в решении реставрационных задач, специалисты КГА, и в первую очередь главный художник города И.Г. Уралов, предлагали выработать общие подходы для сохранения и усовершенствования колористического облика Санкт-Петербурга – подходы, учитывающие многие факторы: контекст среды, значимость отдельных ее объектов, изменение градостроительной ситуации и т.д.
Говоря о высокой архитектурной культуре Санкт-Петербурга, нельзя забывать, что гармонию и целостность его исторической застройки мы ощущаем и через колористические решения. Благодаря средствам архитектурной полихромии становятся живописными
не только отдельные здания, но и выстраиваются доминанты, иерархия и композиционные связи объектов, формируются их колористические ансамбли.
На протяжении XVIII–XIX веков цветовой образ Петербурга складывался в эволюционной смене архитектурных стилей и цветовой палитры города. Так, петровское барокко характеризуют терракотово-красные и оранжевые (на основе охры золотистой) тона и контрастный им белый цвет ордера. Период елизаветинского барокко цветовую гамму архитектуры отличали насыщенный зелено-голубой и оранжевый цвета, а эпоху раннего классицизма – оттенки желтого, палевого, теплого серого, светло-зеленого и бледно-розового цветов в сочетании с белым.

Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта и набережной реки Мойки

Каждая последующая эпоха вносила свою лепту в общую картину, и в итоге мы получили красивый, удивительно гармоничный в цветовом отношении город. Принципам формирования его колористики особое внимание уделялось в советское время. Начиная с 30-х годов XX века специалисты ГлавАПУ и ГИОП заложили теоретические основы окраски зданий, учитывающие их архитектурный стиль и ансамблевые решения, планировку и освещенность улиц, местоположение объектов, а также научные основы восприятия цвета и пространства. В результате длительной кропотливой работы специалистов в послевоенные годы была создана цветовая карта нашего города, в основу которой легли «Традиционные колера Санкт-Петербурга» (система колеров, разработанная в свое время Е.С. Хмелевской).
В ходе бурного обсуждения на круглом столе многие выступавшие (И.Г. Уралов, О.Р. Курленина, Г.Е. Русанов, О.В. Кефала, Д.А. Бутырин, Г.П. Степанов и др.) призывали бережно относиться к традициям колористики Петербурга, отстаивали приоритеты контекста и ансамблевости цветового образа его среды.
«Фасады нельзя изъять из контекста, их цвет надо выбирать контекстуально. Необходимо не просто воссоздание фасадов памятников, а контекстуальное проектирование на основе разверток фасадов в границах квартала, улицы и т.д.» – И.Г. Уралов.
«Для архитектуры Петербурга наиболее значимы две составляющие – ансамблевость и цветовое решение, и обе они контекстные» – Г.Е. Русанов.
«Цветовой строй объекта должен быть включен в ансамбль, и если заранее не определены пространственные условия – ошибки неминуемы» – О.В. Кефала.
«Хаос спровоцировать просто: вырвать из контекста устоявшееся цветовое решение – и все развалится, поэтому формальный подход к этой задаче недопустим» – Д.А. Бутырин.

Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта и набережной реки Мойки

«Проблема колористики города весьма непроста – ведь он живет и развивается. Однако ключевыми были и остаются понятия «контексты» и «доминанта». Но великая вещь – НЮАНС, если его нет, то возникает лоскутное одеяло» – Г.П. Степанов.
Однако представители КГИОП и реставраторы отстаивали другую точку зрения.
«Мы считаем, что цвет здания – неотъемлемая часть авторского замысла. Подход к окраске должен быть не контекстуальным, а исключительно точным. Необходимо выделить ценное здание, к которому «подтягивать» цветовое окружение» – О.В. Таратынова. «Где начинается гипотеза и вкусовщина – там кончается реставрация. Только с 1991 года началось формироваться правильное отношение к реставрации, до этого оно было варварским. Изначальный цвет фасада воспроизвести сложно, поскольку сами краски изменились. Кроме того, при расчистках обнаруживаются обычно 2–3 слоя краски, то есть возможны варианты (есть люфт), – вот здесь необходимы развертки фасадов» – С.Г. Тучинский.
И хотя в ходе дискуссии консенсус не был достигнут, участники круглого стола согласились совместно искать пути по совершенствованию колористики Петербурга.
Полезными шагами в этом направлении были предложены: разработка Регламента архитектурной полихромии Санкт-Петербурга; создание колористической мастерской цветового проектирования города; переход к сплошной паспортизации фасадов города, используя опыт Москвы и т.д. Прозвучала даже идея о необходимости организовать постоянно действующий семинар по данной тематике.Внести ясность в позицию КГА и высказать собственную точку зрения редакция попросила И.Г. Уралова, главного художника Санкт-Петербурга:

Здание Технологического института

«Преображение фасадов памятников, связанное с возвратом к первоисточнику, означает утрату привычного, ведет к потере памяти места, что не совсем приемлемо с точки зрения его восприятия людьми. Человек достаточно болезненно и драматично переживает серьезные перемены в окружающей среде, если они не улучшают ее, а всего лишь изменяют устоявшуюся ситуацию. Например, если изменить сейчас облик Петропавловского собора и его колокольни, то у многих это вызовет настоящее потрясение. Легко представить, чем могли очаровываться люди, окрасившие в охристый цвет собор, окруженный гранитом бастионов, – все это навеяно образами средиземноморской архитектуры, в частности известными объектами на Мальте. А если вместо этого сейчас появится терракотовый или красный фасад времен Трезини, с контрастно выделенными светлыми пилястрами или колоннами, мы рискуем получить раздробленное и архитектурное пространство площади и силуэт со стороны Невы.
Я очень боюсь потери привычного – будь то потеря контраста, или, наоборот, потеря мягкости, или же потеря контекста. В те времена, когда еще не было Растрелли, Тома де Томона и Ринальди, но уже был Трезини, когда еще не были застроены оба берега Невы, а имелись на них кое-какие постройки, – была одна средовая ситуация. Шли годы, появлялись новые архитектурные объекты, и средовая ситуация менялась: одни объекты становились доминирующими, а другие доминанты, не теряя этой роли, врастали в новый контекст, а потому меняли иногда цвет или тон. И в этом нет ничего опасного, это естественный исторический процесс. Ведь если в ходе эволюции у человека однажды отпал хвост, то вовсе не обязательно снова пришивать его; пытаться носить на себе рудименты прошлого не всегда доказательно, во всяком случае, в таком живом организме, как город с трехсотлетней историей созидания, обновления и смены архитектурных стилей.
Несомненно, важно и то, какими технологиями, материалами и красками обладали в прошлом люди и даже какой была мода, которая пронизывала сознание общества…
Если мы вдруг решим покрасить классические здания в барочные цвета или цвета модерна, то окажемся в мире раздробленности и дисгармонии, увидим выставку равнодушных друг к другу объектов, объединенных лишь асфальтом улицы. Даже в музеях так не поступают: все предметы экспозиции подбирают по каким-то признакам, а если они различны, то экспонаты объединяют, по крайней мере, оборудованием. И если говорим о Санкт-Петербурге как о музее под открытым небом, то хорошо бы соблюдать логику музеев. Хорошо бы разместить на фасадах или вблизи них некую информацию, где было бы сообщено, почему первоисточник колера пришлось изменить. И чем руководствовался архитектор – как правило, не слабый, – предложивший перекраску? И чем мы руководствуемся, когда позволяем себе не все памятники архитектуры перекрашивать?

Церковь Божьей Матери иконы «Всех скорбящих радость» (угол пр. Чернышевского и
Шпалерной ул.)

Прекрасный тому пример – Зимний дворец, первоначальные цвета которого были желтый с белым. Представьте себе, что пожелтела вся Дворцовая площадь вместе с Адмиралтейством и зданием Главного штаба. Всем очевидно, что это будет страшная история, поэтому ни у кого и не поднимается рука перекрасить Зимний. Выходит, можно сохранять цветовые решения по причине контекста, ибо иначе будет элементарно некрасиво, и с этим в принципе соглашается КГИОП. Но почему тогда он в одних случаях соглашается, а в других – нет? Необходимо понять, что контекст – вещь очень важная. А если же памятник настолько ценен и интересен, что необходимо вернуть ему авторские цветовые решения, тогда есть резон перекрасить и близлежащие дома, совершить гармонический переход от новой окраски, изменив общую ситуацию. Но все это должно делаться на основе комплексного проекта, а не путем изменения окраски только одного объекта.

Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта и набережной реки Мойки

Я против формального, однозначного подхода, нужны глубокий анализ и уважительное отношение не только к автору данного памятника, но и к не менее достойным авторам более поздних соседних построек.
Сменялись эпохи, и на месте садов появлялись дома, а вместо грязных улиц – каменные мостовые и т.д., – и все это изменение контекста, подчиняясь которому и появлялась новая окраска, создавалась единая гармония. Никто ни в архитектуре, ни в искусстве не отменял ее – она основа всего.
Изучение исторических архивных материалов показывает, что авторы проектов, как правило, не оставляли сомнений в том, какие цветовые решения ими принимались. Иногда эти решения диктовались назначением здания, вкусами времени или желанием заказчика, а иногда – влиянием моды и стереотипами мышления. Все точно так же происходит и сегодня. Другое дело, что спустя 20–30 лет изменения в моде вызывали перекраску фасадов, такие изменения имели мотивацию.
С научной точки зрения – и это сложно подвергать сомнению – ценность представляет авторский проект. Но можно предложить следующее: сохранять контекстное решение окраски фасада и расчищать значительную его часть послойно, показывая всю историю его перекраски, с установкой рядом информационного стенда, отразив на нем всю историю вопроса – как именно дом был окрашен в разное время, и почему затем вносились изменения. На все можно найти исторические объяснения, и такая археология будет интересна людям. Мы ведь не собираемся раскопать все улицы в центре Петербурга, чтобы вернуться к «первоисточнику» и сказать: «Мы ходим по мостовой образца 1703 года…»

Михайловский замок

Так и со зданиями, на них тоже есть печать времени, смывать которую мы не вправе, – говорю это не только как главный художник города, но и как профессионал-живописец».
Редакция планирует продолжить обсуждение данной темы и приглашает к дискуссии архитекторов, художников, реставраторов и всех тех, кто поможет найти ответ на вопрос: как соблюсти каноны реставрации и законы гармонии?
Присылайте свои письма и предложения.
E-mail: [email protected]


>> К СОДЕРЖАНИЮ >>