Красота – это не только страшная, но и таинственная
вещь.
Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей.
Ф.М. Достоевский
Как соблюсти каноны реставрации И законы гармонии?
Фасад здания гостиницы «Октябрьская»
|
Еще недавно трудно было вообразить, что между КГА и КГИОП могут возникнуть
разногласия по вопросу, о котором обычно говорят – на вкус и цвет товарищей
нет, и что для их разрешения придется даже организовать круглый стол
на тему «Проблемы цветовой реконструкции памятников архитектуры в контексте
колористики городской среды Санкт-Петербурга» (29.05.2002, Санкт-Петербургский
дом архитектора), пригласив к дискуссии самых авторитетных профессионалов.
Несколько слов о предыстории вопроса. В наши дни гармонию и целостность
колористики города все чаще нарушают такие явления, как стихийная деятельность
по окраске фасадов, фрагментарном их изменении, пробивке новых входов
в здания и т.п. Но особой проблемой стало преображение фасадов исторических
зданий в ходе их реставрации, возвращение им первоначальных колористических
решений. В последние годы Комитет ГИОП более последовательно реализует
научный подход в решении задач реставрации. Само по себе это хорошо,
но возникают проблемы иного рода, когда воссоздание исторически достоверного
облика памятников вступает в противоречие с контекстом, цветовым образом
его окружения.
Так, в ходе нынешней реконструкции Строгановского дворца научный совет
КГИОП утвердил светло-розовый колер его фасада с сиреневым оттенком,
что соответствует первоначальному авторскому замыслу (XVIII в.). Однако
более полувека окраска дворца была зеленой, привязанной к колористике
окружающей застройки, цветовая целостность которой теперь нарушена.
На площади Восстания в связи с перекраской Московского вокзала также
нарушен колористический ансамбль. Холодно-серые и серо-зеленые цвета
зданий на площади подбирались в свое время так, чтобы расширить пространство
и одновременно подчеркнуть зеленый колер вокзала, но теперь, скорее
всего, придется перекрашивать и гостиницу «Октябрьская». К сожалению,
изменяется окраска не только фасадов памятников архитектуры, немало
подобных примеров наблюдается и на так называемых учетных зданиях КГИОП.
Фасад здания Московского вокзала
|
Организуя данное обсуждение и признавая обоснованность позиций КГИОП
в решении реставрационных задач, специалисты КГА, и в первую очередь
главный художник города И.Г. Уралов, предлагали выработать общие подходы
для сохранения и усовершенствования колористического облика Санкт-Петербурга
– подходы, учитывающие многие факторы: контекст среды, значимость отдельных
ее объектов, изменение градостроительной ситуации и т.д.
Говоря о высокой архитектурной культуре Санкт-Петербурга, нельзя забывать,
что гармонию и целостность его исторической застройки мы ощущаем и через
колористические решения. Благодаря средствам архитектурной полихромии
становятся живописными
не только отдельные здания, но и выстраиваются доминанты, иерархия и
композиционные связи объектов, формируются их колористические ансамбли.
На протяжении XVIII–XIX веков цветовой образ Петербурга складывался
в эволюционной смене архитектурных стилей и цветовой палитры города.
Так, петровское барокко характеризуют терракотово-красные и оранжевые
(на основе охры золотистой) тона и контрастный им белый цвет ордера.
Период елизаветинского барокко цветовую гамму архитектуры отличали насыщенный
зелено-голубой и оранжевый цвета, а эпоху раннего классицизма – оттенки
желтого, палевого, теплого серого, светло-зеленого и бледно-розового
цветов в сочетании с белым.
Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта
и набережной реки Мойки
|
Каждая последующая эпоха вносила свою лепту в общую картину, и в итоге
мы получили красивый, удивительно гармоничный в цветовом отношении город.
Принципам формирования его колористики особое внимание уделялось в советское
время. Начиная с 30-х годов XX века специалисты ГлавАПУ и ГИОП заложили
теоретические основы окраски зданий, учитывающие их архитектурный стиль
и ансамблевые решения, планировку и освещенность улиц, местоположение
объектов, а также научные основы восприятия цвета и пространства. В
результате длительной кропотливой работы специалистов в послевоенные
годы была создана цветовая карта нашего города, в основу которой легли
«Традиционные колера Санкт-Петербурга» (система колеров, разработанная
в свое время Е.С. Хмелевской).
В ходе бурного обсуждения на круглом столе многие выступавшие (И.Г.
Уралов, О.Р. Курленина, Г.Е. Русанов, О.В. Кефала, Д.А. Бутырин, Г.П.
Степанов и др.) призывали бережно относиться к традициям колористики
Петербурга, отстаивали приоритеты контекста и ансамблевости цветового
образа его среды.
«Фасады нельзя изъять из контекста, их цвет надо выбирать контекстуально.
Необходимо не просто воссоздание фасадов памятников, а контекстуальное
проектирование на основе разверток фасадов в границах квартала, улицы
и т.д.» – И.Г. Уралов.
«Для архитектуры Петербурга наиболее значимы две составляющие – ансамблевость
и цветовое решение, и обе они контекстные» – Г.Е. Русанов.
«Цветовой строй объекта должен быть включен в ансамбль, и если заранее
не определены пространственные условия – ошибки неминуемы» – О.В. Кефала.
«Хаос спровоцировать просто: вырвать из контекста устоявшееся цветовое
решение – и все развалится, поэтому формальный подход к этой задаче
недопустим» – Д.А. Бутырин.
Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта
и набережной реки Мойки
|
«Проблема колористики города весьма непроста – ведь он живет и развивается.
Однако ключевыми были и остаются понятия «контексты» и «доминанта».
Но великая вещь – НЮАНС, если его нет, то возникает лоскутное одеяло»
– Г.П. Степанов.
Однако представители КГИОП и реставраторы отстаивали другую точку зрения.
«Мы считаем, что цвет здания – неотъемлемая часть авторского замысла.
Подход к окраске должен быть не контекстуальным, а исключительно точным.
Необходимо выделить ценное здание, к которому «подтягивать» цветовое
окружение» – О.В. Таратынова. «Где начинается гипотеза и вкусовщина
– там кончается реставрация. Только с 1991 года началось формироваться
правильное отношение к реставрации, до этого оно было варварским. Изначальный
цвет фасада воспроизвести сложно, поскольку сами краски изменились.
Кроме того, при расчистках обнаруживаются обычно 2–3 слоя краски, то
есть возможны варианты (есть люфт), – вот здесь необходимы развертки
фасадов» – С.Г. Тучинский.
И хотя в ходе дискуссии консенсус не был достигнут, участники круглого
стола согласились совместно искать пути по совершенствованию колористики
Петербурга.
Полезными шагами в этом направлении были предложены: разработка Регламента
архитектурной полихромии Санкт-Петербурга; создание колористической
мастерской цветового проектирования города; переход к сплошной паспортизации
фасадов города, используя опыт Москвы и т.д. Прозвучала даже идея о
необходимости организовать постоянно действующий семинар по данной тематике.Внести
ясность в позицию КГА и высказать собственную точку зрения редакция
попросила И.Г. Уралова, главного художника Санкт-Петербурга:
Здание Технологического института
|
«Преображение фасадов памятников, связанное с возвратом к первоисточнику,
означает утрату привычного, ведет к потере памяти места, что не совсем
приемлемо с точки зрения его восприятия людьми. Человек достаточно болезненно
и драматично переживает серьезные перемены в окружающей среде, если
они не улучшают ее, а всего лишь изменяют устоявшуюся ситуацию. Например,
если изменить сейчас облик Петропавловского собора и его колокольни,
то у многих это вызовет настоящее потрясение. Легко представить, чем
могли очаровываться люди, окрасившие в охристый цвет собор, окруженный
гранитом бастионов, – все это навеяно образами средиземноморской архитектуры,
в частности известными объектами на Мальте. А если вместо этого сейчас
появится терракотовый или красный фасад времен Трезини, с контрастно
выделенными светлыми пилястрами или колоннами, мы рискуем получить раздробленное
и архитектурное пространство площади и силуэт со стороны Невы.
Я очень боюсь потери привычного – будь то потеря контраста, или, наоборот,
потеря мягкости, или же потеря контекста. В те времена, когда еще не
было Растрелли, Тома де Томона и Ринальди, но уже был Трезини, когда
еще не были застроены оба берега Невы, а имелись на них кое-какие постройки,
– была одна средовая ситуация. Шли годы, появлялись новые архитектурные
объекты, и средовая ситуация менялась: одни объекты становились доминирующими,
а другие доминанты, не теряя этой роли, врастали в новый контекст, а
потому меняли иногда цвет или тон. И в этом нет ничего опасного, это
естественный исторический процесс. Ведь если в ходе эволюции у человека
однажды отпал хвост, то вовсе не обязательно снова пришивать его; пытаться
носить на себе рудименты прошлого не всегда доказательно, во всяком
случае, в таком живом организме, как город с трехсотлетней историей
созидания, обновления и смены архитектурных стилей.
Несомненно, важно и то, какими технологиями, материалами и красками
обладали в прошлом люди и даже какой была мода, которая пронизывала
сознание общества…
Если мы вдруг решим покрасить классические здания в барочные цвета или
цвета модерна, то окажемся в мире раздробленности и дисгармонии, увидим
выставку равнодушных друг к другу объектов, объединенных лишь асфальтом
улицы. Даже в музеях так не поступают: все предметы экспозиции подбирают
по каким-то признакам, а если они различны, то экспонаты объединяют,
по крайней мере, оборудованием. И если говорим о Санкт-Петербурге как
о музее под открытым небом, то хорошо бы соблюдать логику музеев. Хорошо
бы разместить на фасадах или вблизи них некую информацию, где было бы
сообщено, почему первоисточник колера пришлось изменить. И чем руководствовался
архитектор – как правило, не слабый, – предложивший перекраску? И чем
мы руководствуемся, когда позволяем себе не все памятники архитектуры
перекрашивать?
Церковь Божьей Матери иконы «Всех скорбящих
радость» (угол пр. Чернышевского и
Шпалерной ул.)
|
Прекрасный тому пример – Зимний дворец, первоначальные цвета которого
были желтый с белым. Представьте себе, что пожелтела вся Дворцовая площадь
вместе с Адмиралтейством и зданием Главного штаба. Всем очевидно, что
это будет страшная история, поэтому ни у кого и не поднимается рука
перекрасить Зимний. Выходит, можно сохранять цветовые решения по причине
контекста, ибо иначе будет элементарно некрасиво, и с этим в принципе
соглашается КГИОП. Но почему тогда он в одних случаях соглашается, а
в других – нет? Необходимо понять, что контекст – вещь очень важная.
А если же памятник настолько ценен и интересен, что необходимо вернуть
ему авторские цветовые решения, тогда есть резон перекрасить и близлежащие
дома, совершить гармонический переход от новой окраски, изменив общую
ситуацию. Но все это должно делаться на основе комплексного проекта,
а не путем изменения окраски только одного объекта.
Фасады зданий на перекрестке Невского проспекта
и набережной реки Мойки
|
Я против формального, однозначного подхода, нужны глубокий анализ и
уважительное отношение не только к автору данного памятника, но и к
не менее достойным авторам более поздних соседних построек.
Сменялись эпохи, и на месте садов появлялись дома, а вместо грязных
улиц – каменные мостовые и т.д., – и все это изменение контекста, подчиняясь
которому и появлялась новая окраска, создавалась единая гармония. Никто
ни в архитектуре, ни в искусстве не отменял ее – она основа всего.
Изучение исторических архивных материалов показывает, что авторы проектов,
как правило, не оставляли сомнений в том, какие цветовые решения ими
принимались. Иногда эти решения диктовались назначением здания, вкусами
времени или желанием заказчика, а иногда – влиянием моды и стереотипами
мышления. Все точно так же происходит и сегодня. Другое дело, что спустя
20–30 лет изменения в моде вызывали перекраску фасадов, такие изменения
имели мотивацию.
С научной точки зрения – и это сложно подвергать сомнению – ценность
представляет авторский проект. Но можно предложить следующее: сохранять
контекстное решение окраски фасада и расчищать значительную его часть
послойно, показывая всю историю его перекраски, с установкой рядом информационного
стенда, отразив на нем всю историю вопроса – как именно дом был окрашен
в разное время, и почему затем вносились изменения. На все можно найти
исторические объяснения, и такая археология будет интересна людям. Мы
ведь не собираемся раскопать все улицы в центре Петербурга, чтобы вернуться
к «первоисточнику» и сказать: «Мы ходим по мостовой образца 1703 года…»
Михайловский замок
|
Так и со зданиями, на них тоже есть печать времени, смывать которую
мы не вправе, – говорю это не только как главный художник города, но
и как профессионал-живописец».
Редакция планирует продолжить обсуждение данной темы и приглашает к
дискуссии архитекторов, художников, реставраторов и всех тех, кто поможет
найти ответ на вопрос: как соблюсти каноны реставрации и законы гармонии?
Присылайте свои письма и предложения.
E-mail: [email protected]
|